Пермский ТЮЗ привез на фестиваль «Золотой конек» спектакль «Охота жить!», деревенские истории по рассказам Василия Шукшина (инсценировка Ксении Гашевой).
Перед началом действа председатель оргкомитета фестиваля Владимир Коревицкий вручил художественному руководителю пермского театра Михаилу Скоморохову... хомут. Этот шуточный атрибут «Золотого конька» как эстафетную палочку конкурсанты будут передавать друг другу в течение нескольких фестивальных дней.
«Охота жить!» — спектакль юбилейный. Он появился в репертуаре Пермского ТЮЗа в прошлом году, к 50-летию творческой деятельности кинорежиссера, актера Василия Шукшина. Выбор этого спектакля для конкурса вполне объясним. Театр не стал рисковать, показывать на суд международного жюри непроверенную постановку. «Охота жить!» — спектакль-дипломант V Всероссийского фестиваля «На пороге юности», проходившего в Рязани. Он получил лестные отзывы Лидии Федосеевой-Шукшиной, побывавшей на премьере, полюбился пермским зрителям.
Тюменцы тоже доброжелательно отнеслись к деревенским историям в трактовке Михаила Скоморохова. Смеялись, аплодировали во время показа, а в финале стоя благодарили актеров за игру. Сложно было оставаться безразличным к этому житейскому, доброму спектаклю. В нем собраны несколько рассказов Василия Шукшина — «Письмо», «Одни», «Сапожки», «Мой зять украл машину дров», «Бессовестные». Короткие истории драматург Ксения Гашева соединила в одну большую. В инсценировке фрагмент одного рассказа переплетается с отрывком из другого, никак не связанного с предыдущим. Последнее слово одного эпизода становится продолжением следующего...
В постановке Скоморохова нет главных или второстепенных героев, все персонажи — простые селяне. И неважно, сколько им лет — чуть больше 20 или под 70... Все мечтают «жить счастливо, как все» (это по Шукшину). Молодые и старые, герои рассказов Шукшина существуют в серо-черных декорациях. Это напоминает старый черно-белый фильм. Цветность появляется в одном эпизоде. Один из героев спектакля, Чудик, расписывает детскую коляску, чтобы порадовать золовку. Но та не оценила народного творчества: выгнала родственничка. Чудик возвращается из города в родную деревню — а там дождь. Кстати, вода действительно лилась на сцену. Прием не новый, но впечатляющий...
Молодым актерам ТЮЗа пришлось играть стариков. Это получилось у многих, но не у всех. Возможно, сказалось излишнее волнение: гости из Перми первыми вышли к судьям, играли на чужой сцене, которая, по словам режиссера, значительно больше родной.
Актеры иногда были излишне комичны. Старуха Кандаурова на протяжении всего спектакля писала какое-то бесконечное письмо дочери и зятю. Проговаривая текст письма вслух, актриса вдруг начинала неестественно пищать. Смешными были сами фразы, а пискляво-скрипучий голос только отвлекал от содержания, царапал ухо. Актеры, занятые в ролях Антипа и Марфы (герои рассказа «Одни»), порой переигрывали, пытаясь рассмешить зрителей или вышибить у них слезу.
Есть в спектакле узнаваемые типажи. К примеру, старик Глухов. Семидесятилетний вдовец надумал жениться, невесту себе присмотрел, свататься пришел, как водится, с бутылкой водки. Сцена сватовства получилась трогательно-смешной. Вот горе-жених старательно вытер запотевшую бутылку, поставил на стол. Неожиданно смутившись при виде своей зазнобы, спрятал поллитровку в брюки, снова поставил на стол... Актриса, исполняющая роль невесты, богомольной старухи Отавиной, напротив, держалась очень степенно, даже величаво. Сватовство так и закончилось ничем... Деда держала «под прицелом» другая старуха.
К Шукшину в театре отнеслись с пиететом. В начале спектакля все герои дружно расселись в деревенском клубе, на экране — фрагмент старого фильма с участием актера «Простая история». Такая же сцена повторилась в финале. Снова — деревенский клуб, но на экране мелькали кадры из другого фильма — «Калина красная». Так пермяки отдали дань уважения великому актеру, драматургу, писателю. Казалось, дух Шукшина незримо присутствовал на сцене.
Любовь Киселева
Тюменские известия №66 (4808) от 15.04.2009
