Приближался мой пятидесятилетний юбилей, и я искал для постановки пьесу острую, современную и в то же время настоящую, высокую драматургию. И вот тогда Саша Смирнов, Артём Агеев и Слава Яблошевский предложили: «Возьмите “Вальпургиеву ночь” Венечки Ерофеева». Пьесу тогда только что напечатали. А написана она была за пятнадцать лет до этого. Но как же современно она звучала! Пьеса мне безумно понравилась. Так началась эта страшная затея. Но самое главное было найти решение.
Я в то время делал постановку в Питере и посмотрел спектакль Марка Борнштейна «Реквием» по поэме Анны Ахматовой, с музыкой Моцарта. Сидел в зале, слушал музыку и вдруг прозрел – понял, как ставить «Вальпургиеву ночь»! Во-первых, стало ясно, какая музыка должна звучать в спектакле – Моцарт, но рядом с ним – русские песни и частушки. И самое главное, я придумал, где будет происходить действие. Вальпургиева ночь – это ведь католическая традиция. А что, если психушка расположена в здании бывшего костёла? В Перми, например, в то время СТД находился в бывшей кирхе, её ещё не вернули верующим. Да и вообще, это такая советская традиция – в закрытых храмах что-нибудь такое поместить, совместить несовместимое.
Я поделился мыслями с Юрой Жарковым. Так появились в нашем спектакле эти декорации: химеры, роза и другие элементы католического собора, в который врезались современные постройки: второй этаж из металла, стекло… И всё зазвучало.
Сцена из спектакля Пермского ТЮЗа «Вальпургиева ночь»
Способ игры здесь потребовался особый, надо было найти ключ к авторскому тексту. Я бился за подлинную правду с Валерием Максимовичем Пешковым, и когда у него получилось, подтянулись и остальные. Помню это ощущение! Первым свой образ решил Александр Калашниченко, он играл Стасика. А Саше Володееву я дал роль сумасшедшего доктора, который всех лечит электрошоком. Саша был лёгкий – он сразу волосы насмолил, поставил дыбом, выскочил на репетиции весь в саже, счастливый, что дорвался до электрошока. Конечно, поддержал меня Володя Шульга, который играл старика Вову. Он был очень органичен и частушку самую дерзкую принёс и исполнил её.
Но главное, конечно, было найти героя. Чтобы сыграть Гуревича, нужен артист, который может взять и комедийную сторону роли, и трагическую. Ребята даже поначалу не верили, что у Смирнова получится Гуревич. Спрашивали, почему я не дал эту роль Шульге. А здесь нужен был молодой артист. Володе было уже сорок, а Саша рос как на дрожжах.
Старший врач — Александр Володеев, Гуревич — Александр Смирнов
Финал первого акта я решил так. Медсестра как рявкнет: «Процедуры!» – и все моментально снимают штаны. Звучит «Реквием» Моцарта, и через всю сцену с голыми задницами, но с поднятыми головами психи идут к ней, наверх, как на Голгофу. Какой эмоциональный удар!
Мы сыграли «Вальпургиеву ночь» почти без матерков. Я оставил только три неприличных выражения, а их в пьесе было восемьдесят. Но эти три невозможно было ничем заменить! Даже Марк Гольдберг, который на дух не переносит ненормативную лексику, согласился, что в этом спектакле иначе невозможно.
«Вальпургиеву ночь» готовили к началу сезона. И вдруг мне сообщают, что на открытие собирается прийти губернатор Г.В. Игумнов с женой, и начинают уговаривать открыть сезон другим спектаклем, потому что Виктория Петровна Игумнова не выносит мата и неизвестно, как ко всему этому отнесётся губернатор. Я ответил: «Нет. Это судьба. Я ставлю про то, что чувствую, про нашу сегодняшнюю жизнь». Губернатор с женой пришли на премьеру и были в восторге.
Потом на гастролях в Питере наша «Вальпургиева ночь» стала первым номером! Мы трижды сыграли её в Театре комедии на аншлагах, закрывали гастроли этим спектаклем при переполненном зале на семьсот мест, где пришлось поставить ещё восемьдесят стульев для артистов и творческой интеллигенции Петербурга. Это был спектакль на острие ножа! А когда мы показали «Вальпургиеву ночь» в Москве, Михаил Ульянов сказал, что настоящее искусство он увидел в провинции, а не в столице.
Я так любил этот спектакль, смотрел его почти каждый раз!
Стасик — Александр Калашниченко, Гуревич — Александр Смирнов
