Писатель и журналист Наталья Земскова: «Можете мне завидовать: я видела Пермский театр юного зрителя в девяностые и нулевые — и завидовала тем, кто видел его в восьмидесятые».
Лучшие драматические спектакли Перми жили здесь, а мы, зрители, проживали жизни этих спектаклей. В действительности у тебя могло происходить всё, что угодно, но если ты попадал на спектакль Скоморохова, реальность отменялась, не имела значения; а если вектор твоего настроения вдруг совпадал с вектором спектакля, происходило самое настоящее чудо.
В 1997 я влюбилась, и чуть ли не первый совместный выход с предметом любви в свет совпал с премьерой «Вишнёвого сада». Спектакль, действие которого происходит в старинной дворянской усадьбе, играли в верхнем фойе бывшего особняка пароходчика Любимова, где уже давно располагается ТЮЗ. Не было сцены, «не было» зрителей и актёров — были живые люди, вынужденные бежать из имения, куда пришёл новый хозяин, и были мы, свидетели действия, сидящие в этом же доме… Естественно, я волновалась. Это же очень интимно — поход в театр с любимым человеком.
И вот начинается действие. Фантастическая музыка Беллини заполняет дом — появляются призраки когда-то живших здесь людей. Ещё не приехала Раневская, не явился Лопахин, и дом пока живёт воспоминаниями, которые стремится удержать. И то, как это было вылеплено и наполнено, задало такую ностальгическую ноту, что все сидели со слезами на глазах, в которых всё смешалось — и моя влюблённость, и любовь, жившая в этом спектакле. Позже я узнала, что, когда Михаил Юрьевич Скоморохов работал над «Вишнёвым садом», у него умерла мама, и этот спектакль с высокой щемящей нотой, посвящён ей.
Боже, как в нём играл Александр Володеев! Гаева… «Всё состояние проел на леденцах…» Как играл Владимир Шульга! Лопахина… Как проживала свою героиню Ирина Сахно! Какую трагикомичную ноту взяла Валентина Лаптева в роли Шарлотты! Не оторваться. И я приходила на этот «Вишнёвый сад» снова и снова за его атмосферой неизбывности, неизбежности, невозвратности. И не могла на него наглядеться. Потому что было понятно: надо успевать, вдруг снимут спектакль? Его действительно со временем сняли — уехал в Москву Владимир Шульга, погиб Александр Володеев… Но та пустота, которая осталась после «Вишнёвого сада», в театре живёт до сих пор.
Вторым спектаклем, захватившим меня в те времена, оказалась «Вальпургиева ночь» по Венедикту Ерофееву. Культовый спектакль, на который люди шли в третий, пятый, десятый раз. И опять он зарифмовался с моим настроением. Времена в моей жизни — как мне казалось — стояли не самые лучшие, и нужно было как-то выбираться из депрессии. Это я теперь понимаю, что депрессия на фоне кризиса в любовных отношениях — можно сказать, счастье, событие, но тогда мне казалось — трагедия. И тут вдруг эта премьера. Я пришла и буквально на первых минутах забыла о своих страданиях и, как говорит одна писательница, перестала быть несчастной.
Позже про «Вальпургиеву ночь» Скоморохова Михаил Ульянов скажет: «Настоящее искусство я увидел в провинции». В Пермь заспешат критики, спектакль отправится на фестивали. Раз от раза он будет наполняться дыханием, а тот роскошный актёрский ансамбль — ни одной проходной роли! — сделает постановку одной из самых значительных на театральной карте страны. Как в роли Гуревича здесь блистал Александр Смирнов! Как в роли Стасика вырос Александр Калашниченко! Как в роли медсестры-садистки заиграла Светлана Пермякова! После первого действия казалось — лучше и выше сыграть уже невозможно, но та эмоциональная высота, куда спектакль взлетел в финале, заставила зрителя пережить то, ради чего он, собственно, и ходит в театр.
Скоморохов говорит: «Театр юного зрителя должен вселять в молодых уверенность в завтрашнем дне». Это даже не оптимизм. Это знание того, что я обязательно состоюсь в этой жизни. Так вот: я всегда ухожу из Пермского ТЮЗа с этой самой уверенностью. С радостью творчества. С неким открытием и запасом энергии. Даже после спектакля «Берлиоз» (великолепная работа Евгения Князева), где человек вплотную подходит к собственной смерти, которую взвешивает словно бы на весах, эта уверенность есть. Потому что каждый тюзовский спектакль — будь то притча, сказка, трагикомедия или эпическое полотно — это история про нас с вами, и она зацепит, просветит насквозь и настроит на нужную частоту, как опытный психотерапевт или психолог. Только в отличие от визита к психологу вы помимо терапии получите ещё и удовольствие.
Удовольствия бывают разные — слетать на море, погулять по Риму, купить новое платье. Сходить в театр. Так вот, сходить в Театр юного зрителя на иные спектакли — это всё равно что прожить другую часть жизни. Не вашу. Ту часть, до которой бы вы, может быть, никогда и не добрались, не попробовали, не будь у нас этой странной волшебной субстанции — Театра.
