Нестареющая классика: «Ромео и Джульетта» (12+, от 14 лет) на сцене Пермского театра юного зрителя. Вечная драма Шекспира о любви среди враждующих кланов Монтекки и Капулетти. Но великая история любви в данном случае, скорей, второстепенна.
Однако это ничуть не снижает достоинств спектакля, премьера которого состоялась 1 октября. Здесь, скорей, интересно другое: как затертый до дыр сюжет преломляется в сознании нашего современника. Здесь вам и проблема взрослого человека с его стремлением стать функцией, и его неумение выстраивать диалог с близкими, и авторитарная модель поведения, которая приводит к самым разрушительным последствиям…
По словам художественного руководителя театра и режиссера спектакля Константина Яковлева, за основу был взят традиционный перевод Татьяны Щепкиной-Куперник, но в сценической редакции текста произошла небольшая перестановка сцен, что изменило темпоритм действия, алгоритм проживания характеров героев актерами.
– Сцены в нашем спектакле, может быть, не такие развернутые, как у Шекспира, но у нас все-таки и условия другие – не театр «Глобус». И артисты с другой школой. Для труппы столкнуться с таким материалом очень ответственно, но это еще и мощный актерский тренинг – поучаствовать в прекрасной драматургии Шекспира, поиграть красиво выписанные образы, произнести столь великое слово. Это всегда держит труппу на очень хорошем уровне и в тонусе, поддерживает форму. Конечно, историю мы переосмыслили, но ничего не перевернули с ног на голову, – Константин Яковлев сохраняет пиетет к великому драматургу.
К тому же, как убежден постановщик, объем пьесы Шекспира не может звучать сегодня целиком, чтобы современные зрители не погрязли в огромном количестве текста, поскольку на дворе другие времена.
– Стиль спектакля задается самой поэтикой текста Шекспира, а это стиль поэтического театра. Дальше него мы уйти не можем, переплюнуть или заткнуть его чем-то тоже нельзя, потому что в драме главенствует слово, которое определено очень емко, над всем превалирует красота текста. В пьесе огромный объем забытых на сегодня слов, не употребляемых, трудно выговариваемых глаголов. При этом они обладают изысканностью и красотой, которые мы пытаемся сохранить в том виде, в котором они еще есть. Они и рождают форму. Все завязано именно на этом, – дает свое понимание текста Шекспира Константин Яковлев.
Интересно, что определенные сцены в спектакле звучат на итальянском языке (текст – известный полиглот театра и актриса Татьяна Пешкова). Вероятно, для того, чтобы подчеркнуть итальянский темперамент персонажей и южный колорит спектакля. Плюс, как пояснил Яковлев, для этого текста есть определенные нагрузки: внутри действия происходит другое действие. Именно оно и обрамлено итальянским текстом. К слову, артисты с огромным удовольствием и зашкаливающими эмоциями ругаются между собой по-итальянски!
Жанр премьеры постановщик определил достаточно традиционно: «великая трагедия о любви и смерти на фоне конфликта, покрытого ржавчиной лет».
– Спектакль, мне кажется, отвечает требованиям нашего театра, потому что ТЮЗ должен играть классику, знакомить с ней зрителей абсолютно разного возраста. «Ромео и Джульетта» Шекспира – пьеса, которую мы можем смело рекомендовать к просмотру тинейджерам 12-14-ти лет. В это время у них идет сложный период формирования, в котором мы можем позволить себе поучаствовать.
История Ромео и Джульетты настолько глобальна и правильна, что становится больше, чем просто трагедией, которая может научить чему-то. Шедевр Шекспира работает, прежде всего, на уровне интуиции и чувств. Это чувство любви, которое подростки начинают испытывать, должно быть, как мне кажется, правильно и со вкусом сформировано. А уже оно потянет за собой много чего другого.
Поэтому важно, как мы сумеем это подать, сумеем ли достучаться, пробудить в них этот интерес. И, конечно, мировая классика как нельзя лучше может в этом помочь. Спектакль пропитан, нам бы так хотелось во всяком случае, огромной любовью, иронией, юношеским максимализмом. И все это в совокупности с прекрасным текстом Шекспира, который и сегодня звучит по-прежнему актуально и красиво, – объясняет суть замысла Константин Яковлев.
По словам режиссера, в его спектакле есть не только любовь между Ромео и Джульеттой, но и не состоявшаяся любовь с Парисом. Особняком стоит и любовь Ромео к матери.
– Одним словом, масса разноплановой любви, которая соединяется в единое чувство и встает на чаше весов в борьбе с ненавистью и другим злом, с которыми по-другому не справится, – улыбается Яковлев. – Но эта любовь метафизическая, нереальная, она не дает продолжения рода, а остается на космическом уровне. Чувство любви в нашем спектакле используется исключительно в возвышенных целях и традициях, как это обычно и бывает в пьесах Шекспира.
Как известно, у Шекспира за судьбу отвечал хор как некая определенность рока каждого человека. Режиссер пермской версии, чтобы не рассказать в миллионный раз хрестоматийную историю, ввел в рисунок постановки более замысловатых персонажей, которые отвечают не только за прошлое, но еще и за прошлое и настоящее. Это – норны, в скандинавской мифологии женские существа, которые управляют судьбой богов и мужчин. Они примерно соответствуют другим регуляторам человеческой судьбы, таким как Судьбы, в других частях европейской мифологии. Обращает на себя внимание, что именно «богов и мужчин», на женщин эти существа влияния не имеют.
Сознательно ли режиссер назвал этих странных дам в красных кринолинах и шляпках в форме то ли жеманно сложенных губ, то ли шутовских колпаков с бахромой из комедий дель арте, норнами, а не мойрами – богинями судьбы в древнегреческой мифологии? Ведь в представлении древних греков именно мойры понимались как рок («то, что изречено») и судьба («то, что суждено»), и это больше соответствует тому, что происходит в спектакле, где свою порцию предначертания в полной мере получают и женские персонажи.
Помнила о поэтическом театре Шекспира и художник-постановщик Елена Турчанинова. Сценография «Ромео и Джульетты» – условное пространство, место действия определяется какими-то деталями, акцентами, которые больше работают на смыслы, нежели на визуализацию. Она, в свою очередь, достигается прекрасным светом художника по свету из Театра-Театра Евгения Козина. Заведующий музыкальной частью и композитор Марк Либерзон своими мелодиями создает вокруг каждого актера «правильный театр». В итоге объем, атмосфера, воздух воплощаются в спектакле совместной игрой света и звука. Но во главе всего этого по-прежнему остается актер и его слово.
О музыке в спектакле хочется сказать особо. Если режиссер Константин Яковлев не стал экспериментировать с классическим произведением, то эксперимент позволил себе Марк Либерзон. В основу музыкальных треков к «Ромео и Джульетте» легла классика барокко, которую автор смикшировал с электронной музыкой и даже диджейскими битами.
– Для меня это был достаточно смелый эксперимент. Вся музыка авторская, у меня имелся полный творческий кредит доверия от режиссера. Конечно, мы обсудили какие-то ключевые моменты, но потом у меня была возможность самостоятельно найти решения, делать музыку в академическо-классическом ключе мне было не очень интересно.
Мое решение – это тема судьбы у Шекспира, а в музыке нашел соединение барочной музыки и современной, вплоть до электронных битов. Мне кажется, это сложилось. Может кому-то показаться, что в этом присутствует некая эклектика, но мне видится, что она вполне отражает данную историю. Второй момент: я попытался найти в поэтическом тексте внутреннюю мелодику, которая там есть. У меня практически сразу это получилось.
Если ее нащупать, то можно спеть как песню. Мы этого не сделали, конечно, но она читается под текстом. От этого я и отталкивался. Некоторые сцены и картины практически полностью мелодически взяты из текста – все акценты, драматургия, интонации. И на выходе все, что я задумал, совпало с задумками всей команды. Это удивительно! – Марк Либерзон поражен результатом собственной работы. Для него это первая работа в театре как композитора, хотя музыкальную часть ТЮЗа он возглавляет уже второй год.
Немаловажную роль в спектакле играет дресс-код. Он цитирует разные эпохи, однако по большей части костюмы выдержаны в стиле итальянского средневековья. Монохромность триединой графики: черный, красный, белый – любимые цвета модельеров Кристиана Диора и Вячеслава Зайцева. В белом – понятное дело, Ромео и Джульетта: молодые, юные, целомудренные. И они же – в черном, когда дело движется к трагической развязке. В черном – вся высшая знать Вероны, видимо, потому, что из-за непрекращающихся междуусобиц перманентно приходится носить траур. В красном – как уже упоминалось, носительницы судьбы – норны.
Но и в костюмах нижних социальных групп красный тоже доминирует, переплетаясь с зеленой отделкой, которая отсылает нас к комедии масок. Кормилица Джульетты (прекрасная актерская работа Виктории Ельцовой) одета как типичная средневековая селянка: чепчик, нижняя и верхняя юбки, корсет, фартук, при этом все предметы туалета выдержаны как раз в красно-зеленых тонах в стиле комедий дель арте, где костюм показывает социальный статус и происхождение персонажа.
В спектакле нет ни одного танца, но режиссер по пластике Татьяна Безменова утверждает, что в наличии – некая пластическая партитура, которая отвечает исключительно смысловым историям проекта.
– Очень аккуратно придерживалась совместной стратегии и тактики, все рождалось очень легко, не было ни страданий, ни конфликтов, зато было ощущение, что Шекспир на нашей стороне. По крайней мере, ему точно было не противно! – убеждена Татьяна Безменова. – В нашем спектакле нет ничего нагло-искусственного. Может быть, прежде всего, от того, что мы не стремились удивить критиков. А я вообще всегда все делаю как зритель, так, как нравится лично мне.
У «Ромео и Джульетты» Пермского ТЮЗа – два равноценных актерских состава, которые превосходно справились с поставленной задачей. Джульетты (Мария Саламатова, Евгения Шишенина) – милы, трогательны, наивны, доверчивы, но при необходимости проявляют мужественность и стойкость оловянного солдатика. Все, как у Шекспира.
Ромео (Александр Королев, Эльдар Такавеев) горяч, страстен, безрассуден, но легкомыслен и ветрен. Без труда верится, что как легко он променял Розалину, племянницу хозяина дома, подругу Джульетты (по сюжету знаменитой трагедии, Ромео Монтекки был изначально влюблен не в Джульетту, в спектакле этой сюжетной линии нет) на новую возлюбленную, так же без проблем отказался от самой Джульетты в дальнейшем, если бы пара осталась жива.
– Редкий случай, когда выходя на премьеру, не можешь для себя определить, какой состав премьерный, – разводит руками Константин Яковлев. – Для актеров это тоже стало полной неожиданностью. У нашей команды никогда не было таких ситуаций.
Маргарита Неугодова
Фото предоставлено ТЮЗом
Спектакль создан при поддержке партии «Единая Россия» в рамках проекта «Культура малой родины»
