Беседовала Татьяна Филатова
Фото: Сергей Петровых
Со временем меняется любой театр, и идеально, если это происходит постепенно и органично. В случае с Пермским ТЮЗом смена эпох случилась ожидаемо и внезапно одновременно. Несмотря на то, что Михаил Скоморохов, проработавший почти 40 лет худруком театра, на протяжении последних лет не раз говорил о желании передать бразды правления, его фактический уход для многих стал неожиданностью. В том числе и для Константина Яковлева*, которого мэтр выбрал своим преемником задолго до его назначения. Насколько кардинальными будут перемены и появится ли еще на афишах пермского ТЮЗа имя Михаила Скоморохова, рассказал журналу «Аэропорт Пермь» новый художественный руководитель ТЮЗа.
– Константин, уверена, что предложение занять должность худрука Пермского ТЮЗа было сделано значительно раньше, чем широкая публика узнала об этом. Были ли у вас сомнения перед принятием решения?
– Десять лет я проработал главным режиссером Алтайского музыкального театра. Занимался исключительно своим детищем, наращивал репертуар, формировал труппу, создавал творческую политику театра, и совсем не было времени попробовать себя в других театрах. Как только я добился определенных результатов в Алтайском театре, я дал себе возможность попробовать. Одним из первых театров, где я работал как приглашенный постановщик, стал Пермский ТЮЗ. Для меня было интересно открывать для себя коллектив со сложившимися традициями. Заочно я был знаком и с театром, и с Михаилом Юрьевичем Скомороховым. На постановку в ТЮЗ меня позвали с легкой руки помощника худрука Ильи Губина, с которым на тот момент мы уже были знакомы, он и познакомил меня со Скомороховым. С первых дней общения я осознал, что нас с ним связывает много общего: школа, подходы, ценности. Хотя до этого мне говорили, что Михаил Юрьевич – человек непростой, но я пришел к нему абсолютно открытым, и у нас сложились очень доверительные отношения. Он приходил ко мне на репетиции, и я слышал, что мы говорим об одном и том же, говорим на одном профессиональном языке. И буквально после первого моего спектакля в ТЮЗе Скоморохов завел разговор о том, что театр нуждается в новом режиссере, в новом художественном руководителе, поскольку сам он устал.
– Получается, что вас начали готовить к этой мысли еще три года назад?
– По сути, да. Многие коллеги говорят, что десять лет в одном театральном коллективе – это максимальный срок. После этого надо менять театр, так как происходит пресыщение режиссурой, наступает некая стагнация, пропадают горячность, запал. Все мы ищем подпитку, новую энергию, и хорошо, когда постоянно обновляется труппа, но это не всегда дает почву для самореализации. Ты уже не получаешь удовлетворения от работы, как раньше. Эти мысли постоянно меня посещали, и каждый раз, когда я приезжал на постановки в Пермь, мы возвращались к этому разговору с Михаилом Юрьевичем. Мне было приятно, но я не ожидал, что решение нужно будет принимать так скоро. Первое, что почувствовал – это отрицание. Я не представлял, как я смогу оставить свой театр после стольких лет, меня это пугало. Свой ответ я дал после постановки «Гарольд и Мод» в прошлом году, объяснив, что на выполнение ряда обязательств перед другими театрами мне потребуется год. Но в итоге решение пришлось принимать оперативно и подключаться к работе в ТЮЗе с нового сезона.
– Получается, у вас не было особо времени подготовиться к новым для себя обязанностям?
– Не было. Но я понимал, что у меня есть накопленный опыт, который нужно отбросить. А здесь, в Перми, у меня будет абсолютно иной опыт.
– Какие сейчас настроения в театре?
– Труппа находится в стадии переосмысления. Коллектив еще не свыкся с мыслью, что Михаил Юрьевич больше не руководит театром. Поэтому я сейчас пока стараюсь минимизировать вещи, связанные, скажем так, с новыми правилами игры. Адаптация еще не случилась. И этот период надо выждать.
– Успели ли вы сформировать вашу творческую политику? Каким вы видите будущее ТЮЗа? Собираетесь ли вы как-то менять концепцию театра?
– Для меня важно предназначение театра. Театров много, и у каждого оно своё. Театр кукол прививает любовь к театральному искусству. Первые эмоции, первые впечатления. А театр юного зрителя формирует вкус. К нам приходит уже более осознанный зритель. Я убежден, что творческая политика ТЮЗов должна строиться на классических названиях русской и зарубежной литературы. Мы должны показать всё самое лучшее. Скоро у нас в репертуаре появятся Островский, Шекспир, Пушкин. Это будет основа нашего репертуара на 80%. Труппа ТЮЗа, выращенная в традициях театра Скоморохова, – она как один организм, очень сплоченная, и чувствуется, что в основе одна – правильная школа. Мы будем развиваться, будем обязательно пробовать что-то новое. И мюзиклы будем ставить, но отдавая себе отчет, что это мюзикл драматического театра.
– А остальные 20% что будет?
– Эксперименты. Новый взгляд на что-то уже устоявшееся. Эти эксперименты будут уже для вечернего репертуара, для взрослой публики. Экспериментировать с молодежью сейчас я бы не стал. Их и так бросает из стороны в сторону.
– Молодежь сейчас очень взыскательная. Поколение визуалов.
– Да, я задаюсь вопросами: а вдруг они не будут это смотреть, вдруг это не современно, не актуально? Я не отношусь к тем режиссерам, которые стремятся удивить во что бы то ни стало, хотя соблазн перегрузить классику всегда велик. Моя задача – открыть произведение так, чтобы оно звучало максимально актуально, сохранив ценности, которые заложены в тексте, но при этом «завернуть» в красивую современную «обёртку», чтобы было интересно и легко смотреть. Поэтому молодежь будем удивлять современными постановками, современными театральными технологиями. Сейчас мы строим новую сцену, и все наши эксперименты будут сконцентрированы именно там.
– Расскажите подробнее о новой сцене.
– Будет не совсем стандартная площадка. Мы не будем ограничены форматом коробки-сцены. Там сцена будет возникать в любом пространстве. Передвижные, мобильные устройства будут трансформировать площадку. Действие будет разворачиваться вокруг зрителя, а иногда мы будет включать зрителя в действие. Такая практика не новая для мирового театра, но для Перми и для ТЮЗа – это, безусловно, движение вперед.
– Почему вы решили связать свою жизнь с театром?
– В детстве я мечтал быть артистом цирка. И вдруг в моей жизни возник новосибирский театр «Глобус». Я родом из Новосибирска. Попав в театр, я понял: никакого цирка, театр и ничего больше! Дальше – больше: я увидел музыкальный театр, меня вновь «накрыло». Я начал заниматься вокалом, ходил в театральные студии и кружки. Постоянно выступал на смотрах, конкурсах. Я не мог дождаться, когда я закончу школу и начну заниматься профессией. В 14 лет поступил в театральное училище. Я хотел обучаться на курсе музыкального театра. Пришел на экзамен, а в это время проходило несколько прослушиваний одновременно, и зашел в первую аудиторию, прослушался. А на втором отборочном туре я понял, что прослушиваюсь на курс артистов драматического театра. Говорю мастеру: мне бы в музыкальный театр. Мастер сказал: подожди, не спеши, не уходи, мы будем ставить и музыкальные спектакли. Но я сделал по-своему. В итоге на курс музыкального театра меня не взяли, и я остался на драматическом курсе, но ни разу об этом не пожалел. У нас действительно собрался очень поющий курс. Это судьба, что я получил образование драматического артиста с достойным музыкальным уклоном. И в труппу Алтайского музыкального театра меня взяли практически без прослушивания.
– Родители не отговаривали?
– Мое большое счастье, что нет. Мои родители далеки были от театра. Абсолютно рабочая семья. Правда, бабушка работала завклубом, была у неё творческая жилка. Дедушка хорошо рисовал, умел крестиком вышивать. Отец в молодости пел в группе, гитару мог сам сделать. В общем, в генах явно что-то было. Да и потом, я никогда не был домашним ребенком. В 14 лет я поступил в театральное училище, и почти одновременно создал детский театральный кружок, свой маленький театр, и там уже пробовал себя в качестве режиссера. И на курсе у меня была такая возможность. Поэтому, устроившись на работу в театр, я буквально со второго сезона параллельно занимался режиссурой. Из 15 лет работы в театре 10 лет я был официально главным режиссером.
– А с актерской профессией навсегда распрощались? Не тянет?
– Да, распрощался. Это решение было принять очень непросто. Но я часто доверяюсь каким-то знакам свыше. Физически совмещать две эти профессии было очень тяжело, изматывающе. Как только передо мной встал выбор: режиссура или актерство, я получил травму. Порвал ахиллово сухожилие прямо на сцене. Очень серьезная травма. И я понял: вот он ответ – хватит ходить на сцену. Я очень благодарен судьбе, что она меня ведет, дает какие-то знаки, ответы на мои вопросы. Пусть иногда я не сразу понимаю, к чему мне тот или иной опыт. Я просто стараюсь видеть эти знаки, чтобы не отступать от того пути, который мне предначертан. Всё, что мне преподносит жизнь, я принимаю с радостью.
– Расскажите о предстоящих премьерах в ТЮЗе.
– У нас сейчас готовится премьера «Золушки». Это будет нетипичная сказка. Ирина Ткаченко – режиссер, который умеет удивить зрителя. То, что сегодня я вижу на репетициях, мне очень нравится. Впереди у нас ещё постановка Алексея Тишуры «Две дамочки в сторону Севера». Премьера состоится после Нового года. В пьесе Пьера Нотта, которая ляжет в основу спектакля, заложен замечательный, тонкий юмор.
Дальше нас ждет музыкальный спектакль «Дубровский», в котором будет занята практически вся труппа. Я был приятно удивлен, что артисты ТЮЗа так хорошо поют. В марте, к слову, состоится концерт. Он станет некой проверкой перед мюзиклом. Этот проект начинался без меня, я лишь придам ему некую сценическую форму. До этого в феврале состоится очень важное для нас всех событие – праздничный вечер в жанре театрального капустника в честь 40-летия творческой деятельности Михаила Скоморохова в Перми. Также мы уже начали работу над постановкой «Ромео и Джульетты». И в планах ещё много всего.
– А вы себе сами отвечали на вопрос, зачем вам быть худруком Пермского ТЮЗа?
– Для меня это определенно рост. Не удивить кого-то или порадовать. Это такая проверка себя. В Барнауле я смог, а смогу ли здесь? Здесь всё для меня совершенно новое. И какая будет моя политика, как я её выстрою, как быстро я смогу найти подход к каждому. Все артисты разные. Все личности. Я беседую со всеми индивидуально, поскольку в личной беседе человек расскажет то, что не сможет озвучить публично.
– Что бы вы хотели сохранить в ТЮЗе из наследия Скоморохова?
– По мере возможности хочется сохранить репертуар. Но уходят артисты, и какие-то спектакли уходят вместе с ними, поскольку бывает, что заменить определённого артиста в спектакле просто не представляется возможным, поскольку это будет уже совсем другой спектакль. Но, например, в спектакль «Продавец дождя» Михаил Юрьевич ввел артиста Александра Королёва. Этот спектакль продолжит свою жизнь.
– А спектакли Михаила Скоморохова еще появятся в афише ТЮЗа?
– Конечно. Михаил Юрьевич продолжает с нами сотрудничать. В ближайшее время он поставит у нас спектакль. И мне радостно. Пока не буду раскрывать названия, но это будет спектакль для взрослых. Это было его предложение, мы уже обговорили сроки.
– От кого вам важна похвала, и важна ли вообще?
– Важна. В первую очередь – от зрителя. Конечно, похвала важна, но я её не жду. Я воспитан мастерами так, что похвала дается редко. Поэтому я не умираю, если её нет. Какую-то объективную оценку я могу дать себе сам.
– С какими театрами Перми вы уже успели познакомиться?
– Я видел спектакли Театра-Театра еще до начала моего сотрудничества с Пермским ТЮЗом. Театр-Театр нашел свою нишу и своего зрителя в жанре мюзикла. И это прекрасно. Интересные названия, и вообще они очень по-честному к этому жанру подходят. Я сходил в театр «Новая драма». Давно знаком и даже приглашал на гастроли в Барнаул театр «У Моста». Это уникальный театр, на мой взгляд. Здорово, что у пермского зрителя есть огромный выбор, куда пойти. А я всех приглашаю на спектакли Пермского ТЮЗа!
