В зияющей глубине сцены, из клубов дыма, из самого боя появляется высокая тонкая фигура воина в камуфляжной форме. Он тяжело опирается на меч. Его лицо пересекают шрамы, белокурые волосы растрепаны. Само это видение заставляет сердце тревожно сжаться. Ричард Глостер в исполнении засл. арт. России В. Шульги явился... Нет, не из хроники Шекспира. Как будто из пекла, из разрушенной стены, где и сегодня идет битва за власть...
В многонаселенной исторической хронике Шекспира занято около пятидесяти человек. Пятичасовой текст плотно сжат до трех с небольшим часов. Поскольку действие требует быстрой смены эпизодов, художник спектакля Марк Борнштейн придумал единственно верный сценографический ход: он доверился самому тексту и тому типу театра, для которого этот текст был написан. С восхитительной дотошностью, потребовавшей знания театра шекспировской эпохи, художник восстановил во всех правах этот ушедший тип сцены.
Зрители на протяжении всего действия не устают открывать выразительные возможности небольшой тюзовской сцены. Система занавесей на заднем плане, передвижная сцена (педжент), которая возникает по мере надобности, верхняя галерея с лестницами, система люков, в которых исчезают убитые и казненные, боковые колонны, за которыми прячутся герои, даже небо с изображенными знаками Зодиака, — все это явилось оттуда, из той эпохи, когда театр был зрелищем наивным и вполне условным. Спектакль как будто переносит нас, лишенных уже этой наивности восприятия, в то жадное до крови время и заставляет со всеми подробностями пережить все ступени восхождения на престол деспота.
Самой притягательной чертой этого спектакля является то, что, лелея свою любимую мысль (а этот гнетущий сознание текст невозможно ставить, не воспламенившись политической идеей), Скоморохов не скатился в вязкую почву политического шоу с многочисленными намеками и аллюзиями. А при всем наличии современных знаков в поведении, мотивировке, костюмах облагородил историю вероломного восхождения к трону подчеркнутой театральностью всего зрелища.
В спектакле господствует эклектический принцип смешения эпох в поведении и костюмах персонажей. Огромное уважение вызывает работа художника по костюмам Ю. Жаркова. Поразителен сэр Брекенбери, комендант Тауэра (В. Воронин), одетый в длиннополое пальто и мягкую шляпу. Он вполне порядочный человек, не желающий участвовать в убийстве, с отвращением отворачивающийся от кровавых игр с человеческими жизнями. Но: “Я повинуюсь, не хочу вникать…”. Из многочисленных персонажей, составляющих гигантское окружение Ричарда, комендант сыгран наиболее внятно, современно и точно.
Интересно заявлен лорд Стэнли (А. Цыпляков), некий аккуратный и предупредительный человек в полувоенном френче сталинской эпохи, переживший всех и оказавшийся полезным и злодею Ричарду, и новому королю — благородному Ричмонду (А. Агеев). Среди этих осовремененных персонажей и сэр Кэтсби (А. Смирнов), одетый в кожу, хищный, быстро сообразивший, на чьей стороне надо играть. Именно благодаря участию в одной политической интриге, они не кажутся в спектакле собравшимися из разных эпох. В их поведении и костюмах точно схвачены вечные, не поддающиеся никаким историческим изменениям типы людей. Они были всегда: и при Ричарде Глостере, и при Иосифе Сталине, и при Адольфе Гитлере. Они тихо проскользнут в щель любой эпохи и расположатся в ней, присматриваясь к очередному честолюбцу.
Те, кто пытается противостоять Ричарду Глостеру, решены как фигуры, пытающиеся вести свою игру, но по сравнению с Ричардом достаточно мелкие. Каждый погибает в одиночку, испытав миг тоскливого и бессмысленного озарения. Каждый из них только перед собственной гибелью осознает весь ужас случившегося с ним, а уж потом вспоминает о бедной стране.
Каждая жертва Ричарда: и простодушный брат его и короля Эдуарда Кларенс (засл. арт. России В. Серегин), и граф Риверс (В. Тимошин), и уверенный в себе лорд Хестингс (Н. Глебов) — измазана чьей-то кровью. В этом спектакле нет ни одного героя, которого хотелось бы пожалеть. Разве что несовершеннолетних принцев (Р. Королев и Д. Юрков), но и они готовы участвовать в играх взрослых.
Здесь не жаль даже женщин, которые хладнокровно посылают своих сыновей в битвы за трон и бдительно следят за интригами враждебных партий. Знаменитую сцену плача трех вдовствующих королев - Елизаветы, потерявшей всех своих сыновей (Н. Шульга), обезумевшей от потерь Маргариты (засл. арт. России В. Лаптева и Т. Жаркова) и герцогини Йоркской, матери Ричарда и всех его братьев, убитых им (засл. арт. И. Сахно), - режиссер выстраивает так, что ни одна из женщин не слышит другую. Все посылают проклятия убийце, все оплакивают своих детей, но никто не в силах понять чужое горе.
Шекспир написал кровавую хронику. В ней нет героев, переживающих трагедию. В ней нет страдальцев. В сущности, все повязаны одной кровавой цепочкой преступлений. В убийствах равно замешаны все. И самый страшный герой, горбун и уродец Ричард Глостер не потому противопоставлен всем, что он - злодей и узурпатор власти. А потому, что действует умнее и коварнее всех остальных.
Конечно, он, возникший из дыма и военного угара в начале действия, явно противопоставлен своему брату, которому помог захватить трон, вялому и слабому королю Эдуарду (засл. арт. России В. Пешков). Роскошная "римская” картина празднества новой знати претит Ричарду, воину и борцу. В. Шульга выполняет в первой сцене почти невозможную задачу. В нескольких репликах он приоткрывает уязвленное самолюбие честолюбца, завоевавшего трон для другого, менее достойного.
Все, что говорит о себе Ричард в первой сцене, - вполне ироничный портрет уверенного в своем уме и своих достоинствах человека. Но тщеславие распалено ощущением своего права на престол, занятый не тем.
Сцены, в которых он расправляется со своими врагами, исполнены Шульгой виртуозно. В сущности, артисту приходится играть почти единственную черту своего героя - коварство. Он предстает то простодушным, почти наивным, то милым и даже трогательным, то страстным - в сцене обольщения леди Анны (И. Шишенина, Н. Попова), которую он возвращает к жизни, надев ей перстень над телом убитого им мужа. Сцена обольщения Анны решена парадоксально и дерзко. На каждый взмах кинжала, которым Ричард предлагает ей убить себя, он отвечает диким вскриком, невольно останавливающим ее удар.
Он становится тем более наглым, чем трусливее ведут себя его жертвы. Он глумится над ними, кажется, изумляясь границам их трусости и терпения. Он испытывает всех, и никто не отваживается вступить с ним в открытый поединок.
Самое интересное, что трон, которого так алчет Ричард, так и не появляется в спектакле. Но зато показан безумный бег вверх, когда у надевшего корону Ричарда вдруг появляется горб. И после петляющего, срывающегося бега туда, в призрачную мглу, за спиной у него вырастают стальные крылья из ножей. Может быть, этот кровавый путь наверх - единственный миг его истинной страсти, объясняющий то, что движет этим человеком.
Его существование лишается всякого смысла, когда он эту власть завоевывает. Такие личности, как Ричард, начинают войны, смуты и революции, они жаждут завоевать все - страну, власть, народы. Они не нуждаются в любви и не способны испытать ее. Они приходят в развороченный мир и счастливы запахом крови. Бойтесь их, они рождаются в те времена, когда исчезают границы между добром и злом. В такие времена, как наши.
Т.ТИХОНОВЕЦ «ВРЕМЯ РИЧАРДА - ВРЕМЯ ЗЛА», «Пермские новости» 24 апреля 1998 г.
Премьера спектакля состоялась 21 марта 1998 года
Вильям Шекспир
Историческая хроника в 5-ти актах
(перевод с английского Б.Н. Лейтина)
Сценическая редакция театра – М.Ю. Скоморохов, А.С. Володеев
Король Эдуард IV – засл. арт. России В.М. Пешков
Георг, герцог Кларенс – засл. арт. России В.Н. Серегин
Ричард, герцог Глостер, впоследствии король Ричард III – pасл. арт. России, лауреат премии Пермской области в сфере культуры и искусства В.И. Шульга
Граф Серри – Н.А. Фурсов
Сэр Ричард Ретклиф – В.Н. Белев
Сэр Кетсби – А.А. Смирнов
Королева Елизавета, жена короля Эдуарда IV – Н.П. Шульга
Принц Уэльский, несовершеннолетний сын короля Эдуарда IV и королевы Елизаветы – Р.В. Королев
Герцог Йорский, несовершеннолетний сын короля Эдуарда IV и королевы Елизаветы – Д.Н. Юрков
Елизавета, дочь королевы Елизаветы, впоследствии королева, жена Ричмонда – А.И. Яровицына.
Лорд Грей, сын королевы Елизаветы от первого брака – Н.Э. Сибагатулин
Маркиз Дорсет, сын королевы Елизаветы от первого брака – А.А. Калашниченко
Кормилица младших детей королевы Елизаветы – С.В. Пермякова
Граф Риверс, брат королевы Елизаветы – В.А. Тимошин
Королева Маргарита, вдова короля Генриха VI – Т.П. Жаркова, засл.арт. России В.Н. Лаптева
Герцогиня Йоркская, мать короля Эдуарда IV, Кларенса и Глостера – Л.Г. Мартьянова, засл. арт. России, лауреат премии Пермской области в сфере культуры и искусства И.П. Сахно
Леди Анна, вдова принца Уэльского, сына Генриха VI, впоследствии жена РичардаIII – Н.А. Попова, И.В. Шишенина
Герцог Бекингем – А.С. Володеев
Лорд Хестингс, лорд-камергер – Н.С. Глебов
Лорд-мэр Лондона – В.Н. Нечеухин
Сэр Брекенбери, комендант Тауэра – В.П. Воронин
Служительница Тауэрской тюрьмы – Н.В. Фролова
Лорд Стенли – А.В. Цыпляков
Графиня Ричмонд, мать графа Ричмонда, жена лорда Стенли - Н.В. Шакина
Гонец от лорда Стенли – В.Н. Федоров
Граф Ричмонд, впоследствии король Генрих VII – А.Ю. Агеев
Граф Оксфорд – Ю.В. Жарков
Сэр Уолтер Херберт – В.Л. Яблошевский
Миссис Шор, любовница короля Эдуарда IV, впоследствии любовница лорда Хестингса – Ж.В. Кадникова
В массовых сценах – артисты театра и студенты актерского отделения Пермского института искусства и культуры
В спектакле использована музыка Шнитке
Спектакль ведет помощник режиссера Н.В. Фролова
